Впервые я увидела его в 94-м году на сцене Культурного центра ЯГУ, во время концерта газеты «Эдэр саас». Помню, как зал затих, едва он бархатным голосом начал петь: «Уhуннук да кэтэстим саас салаллан кэлэрин…». Я была приглашена на это мероприятие, в качестве юнкора. Сидела в первых рядах, с замиранием сердца и с детским восторгом разглядывая и слушая тогдашних звезд эстрады. Для меня то был первый поход на большой концерт. Оказалось, красивый парень с гитарой, обладавший сильным голосом, пока еще никому не известный Павел Семенов, тоже впервые выступал на таком концерте. Помню, как рядом сидящие люди шептались: «…Прямо мурашки по коже от его голоса…». И это правда. Когда Байбал поет песни о любви, хочется плакать и смеяться одновременно.

После этого концерта имя Павла Семенова – Байбала можно было уже услышать везде. Он стал суперзвездой якутской эстрады. Казалось, парень нашел какую-то волшебную ноту: каждая его песня непременно становилась хитом, классикой своего поколения.

Для меня интервью с Павлом не рабочая встреча, а задушевный разговор со старым другом. Мы пили чай и вспоминали те времена.

— Давай начнем с твоего детства, родителей, школы.

— У нас в семье восемь детей, я самый младший. Мать работала в совхозе учетчицей в маслоцехе, а отец пас лошадей, был кадровым охотником. Я обычный советский ребенок, ничем не выделялся от сверстников. В шесть лет поступил в первый класс: так как детей не хватало, нас взяли на год раньше. В детстве хотел стать учителем, но, пока рос, интересы поменялись. В младших классах музыкой не увлекался, но помню свои первые выступления. Я пел в основном патриотические песни, такие как «Биэстэ эстэр бинтиэпкэм», «Мин мантан сэриигэ барбытым» и т.д. Пел и до сих пор пою для своей учительницы ее любимую песню Христофора Максимова «Учууталга».

— Я знаю, у тебя все родственники и земляки поют. Село Тыымпы Вилюйского улуса подарило нашей эстраде целую россыпь талантов. Взять хотя бы твоего родного брата Степана Семенова. Говорят, он обладал уникальным голосом и талантом. Вот фильм даже о нем сняли.

— Да, у меня деды, прадеды, братья все прекрасно пели. По сравнению с ним, я не так уж и пою. А о Степане я помню только хорошее. Некоторых старших сестер и братьев не очень помню: все учились или уже работали, когда я был еще  маленьким. Степан меня баловал, играл со мной, катал на санках, перед новогодними праздниками брал меня в лес рубить елку для Нового года. Он старше меня на 11 лет. Человек с юмором, был веселым, добродушным, даже если его что-то беспокоило, не показывал этого. А у него было слабое здоровье. В пятом классе он упал с высоты, чуть насмерть не разбился. Его еле спасли. Потом оказалось, лечили неправильно, начались осложнения, из-за чего отстал в учебе. Он постоянно лечился, боролся за жизнь. Несмотря на это, после школы поступил в музыкальное училище, а в 1989 году стал солистом группы «Айтал».  Женился, стал отцом. Но, к сожалению, в 1992 году его не стало. У нас сохранились уникальные вещи. Степан любил делать сюрпризы, где-то находил оригинальные, интересные вещи и привозил нам. Например, у нас есть старинный телефон, как в Смольном, оригинальная гирлянда, которая до сих пор горит и т.п. Все вещи бережно хранятся у нас дома в селе.

— Имея такого брата, трудно представить, чтобы и ты не захотел петь!

— В нашем селе школа имеет всего 8 классов, поэтому учиться дальше я поехал в село Борогонцы, которое от нашей деревни в 15-ти километрах. Вот там-то я и научился играть на гитаре. В основном пел песни Аскалона Павлова, моего земляка, брата, которого я очень уважаю.

— Мне кажется, Аскалон Павлов и Алексей Егоров оказали большое влияние на тебя. Это проявляется в твоем характере, песнях, поведении. Если бы у тебя не было таких земляков, возможно, ты стал бы совсем другим человеком, и жизнь твоя сложилась бы по-другому.

— Да, ты права. Я всю жизнь иду по дороге, которую проложили они. Они мне постоянно помогают, советуют, поддерживают. Я их очень уважаю.

Закончив школу, как полагалось тогда, я отработал два года в совхозе, а потом призвали в армию. Служил в Якутске. Здесь впервые стал сочинять песни. Наверно, из-за того, что очень тосковал по родному селу, семье и девушке – своей первой любви. Об этом и первые мои песни «Ахтылган», «Абылаама», «Эн эрэ».

— Девушка дождалась?

— Нет, не дождалась. Но я не очень переживал. Был молодой, здоровый, вся жизнь передо мной, зачем страдать и впадать в депрессию? Сразу после армии поступил на учебу в колледж культуры и искусства на класс вокалиста. Уже не расставался с гитарой, пел для себя и друзей, на мероприятиях колледжа. Помню, на одном конкурсе от Министерства молодежи мне вручили двухкассетный магнитофон. Радость моя была безгранична. И все же мне было далеко до Аскалона Павлова и Алексея Егорова. Они были мегазвездами тех времен, на каждом углу пели их песни. Однажды Аскалон взял меня с собой на концерт. Это было шоу популярной молодежной  газеты «Эдэр саас». Он хотел, чтобы я тоже выступил, поговорил с редактором газеты, и меня втиснули в уже готовую программу. Когда я увидел ее, то у меня закружилась голова: там была целая плеяда звезд – Николай Андросов, Ирина Елизарова, Анатолий Старков, Аскалон Павлов, Александр Бурнашев и т.д. От волнения не помню, как я пел. Мне вручили чужую гитару, и я вышел на сцену.

Ну, а потом пошло-поехало. В 1994 – 96-м годах  я был в составе ансамбля «Бабочкалаах уолаттар». Потом наш колледж создал рок-группу «Дапсы», где меня назначили солистом. В то время родилось много новых песен.

— Расскажи про личную жизнь? Где познакомился с женой?

— С Нинель я познакомился в 1993 году. Как-то с сестрой поехал в гости, там была и она. В то время я служил в армии, и у меня, как я говорил, была другая девушка. Уже после разрыва с ней наши с Нинель дружеские отношения переросли в нечто большее.  И мы поженились. Она меня понимала, терпела все мои гастроли, поездки, выступления. В 90-е годы всем было несладко, страна переживала время перемен. Но, благодаря старшей сестре жены Феодосии Викторовне, мы не чувствовали особых проблем. В 1999-м у нас родился долгожданный сын. Мы его назвали Аскалоном, в честь моего друга, брата. Сейчас он уже заканчивает школу. Тоже имеет тягу к музыке, неоднократно был лауреатом, обладателем гран-при разных конкурсов.

— Что привело к разводу с Нинель, вы же прожили вместе так долго?

— С годами наши чувства постепенно угасли, интерес друг к другу стал пропадать. А если нет этого, зачем мучиться? Вот и развелись тихо-мирно. Я регулярно вижусь с сыном, помогаю чем могу.

— Но сейчас ты тоже несвободен?

— Да, я уже почти три года живу с Нюргуяной. С ней мы познакомились через социальные сети. Она была моей фанаткой, и мы постоянно общались «Вконтакте». Сначала были друзьями, а потом сблизились и теперь живем вместе. Она понимает, что артист не сидит дома, его работа связана с поездками и гастролями.

— Да, но сейчас артисты не так много ездят, как раньше. Сравни эстраду 90-х лет и нынешнюю.

— Мне кажется, сейчас артистов стало очень много. Любой желающий, заказав фонограмму, может считать себя певцов. Раньше артистами становились действительно талантливые люди. Были хорошие учителя, поэты, примеры. Сочиняли песни на слова таких поэтов, как Моисей Ефимов, Леонид Попов, Куннук  Уурастыырап и др. Сегодня, кто захотел, тот настрочил быстренько слова для песни и вперед. Поэтому и песни все похожи друг на друга, из нескольких избитых слов про любовь.

Зато теперь больше обращают внимание на внешность, на концертные костюмы. У артистов дорогие заказные костюмы, эксклюзивные платья. В 90-е надо было иметь двубортный костюм, черную водолазку и обязательно толстую цепь под золото. (Смеется). И все.

Современные артисты редко ездят на гастроли. Мы ездили месяцами, годами, в городе бывали урывками. Сейчас все в основном выступают в городе  – по капустникам, корпоративам, свадьбам да юбилеям. А ведь гастроли – это совсем другое направление для артиста, другая атмосфера, романтика.

— Расскажи что-нибудь из гастролей. Человеку, исколесившему всю республику вдоль и поперек, явно есть что вспомнить.

— Как-то в составе труппы Клим Федоров, Аскалон Павлов, Саина, Петр Петров и я поехали в Кобяйский улус. Последний концерт был в селе Ситтэ, которое расположено далеко от райцентра. Гастроли затянулись, все  соскучились по родным и торопились домой, поэтому не послушали местных жителей, которые отговаривали нас от поездки по заброшенной дороге. Это был кратчайший путь, поэтому, свернув с трассы, мы поехали по ней. Был январь, стояли трескучие морозы. В сплошном тумане ничего не видно. Все спали, кроме водителя. Помню, проснулся от громкого вскрика Саины.

Оказалось, наша машина скатилась с высокой насыпи, несколько раз перевернулась и легла набок. В хаосе рук, ног и вещей руководитель группы Клим быстро сориентировался, всех успокоил, и мы стали выходить из машины, через разбитое окно. До города мы должны были  ехать еще почти сутки, а от села нас уже отделяли несколько десятков километров. В радиусе многих километров ни одной деревни. К тому же некоторые из нас были очень легко одеты: кто-то в короткой куртке, вязаной шапочке и т.п.  Ситуация была безвыходная.

Мы оставили в машине все, даже деньги. Надели всю одежду, даже концертные пиджаки поверх курток, чтобы не замерзнуть, и пошли в сторону села. А что было делать, не замерзать же у машины? Мы знали, что дорога заброшенная и машин, которые могли бы нас спасти, тоже не будет. В то время не было сотовых телефонов. Только мороз и туман. Мы очень долго шли, падали, поднимались и шли. Уже даже разговаривать не могли от стужи, все думали лишь о том, чтобы не упасть и не замерзнуть насмерть.

Вдруг Клим, который шел впереди, спрашивает: «Ребята, наверно, умираю. У меня галлюцинации начались. Я вижу свет! А вы видите?» Мы стали оттирать иней с глаз и увидели маленькую избушку посреди тайги, тумана и снега, прямо как в сказке. В окошке огонек, а из трубы идет дымок.

На свое счастье, мы наткнулись на избушку табунщиков. Они только проснулись и завтракали при свете свечей. И тут без шума машины, без предупреждения к ним, людям в глухой тайге, заходит основной состав звезд якутской эстрады в концертных одеждах. (Смеется). Вы бы видели их удивленные лица! Они так и  сидели с открытыми ртами, пока мы, чуть отогревшись, не заговорили. После мы поблагодарили их через газету за свое спасение.

А однажды мы с Лэгэнтэем ездили в Среднеколымский улус на гастроли. Когда ехали в какую-то деревню, на дороге появились шесть огромных волков. Я впервые их так близко увидел вживую. Наш водитель не растерялся, погнался за ними и раздавил одного волка колесами. С таким неожиданным трофеем мы продолжили путь.

— Хорошо быть известным певцом?

— Неплохо. Не жалею, что стал певцом. Но иногда надоедают постоянное внимание и несправедливые сплетни. Например, зайдешь в кафе, выпьешь чашечку кофе, а наутро по ватсапу читаешь, что в таком-то кафе Павел Семенов с двумя девушками распивал алкогольные напитки. Мне не нравится, когда люди унижают друг друга. И еще напрягает, когда  постоянно просят спеть. Почему-то считают, раз ты певец, то должен петь везде, для всех, даже если нет настроения. На концертах, на праздниках или когда я сам желаю – пожалуйста, но насильно зачем заставлять?

— Я знаю, у тебя особое отношение к одному конкретному поэту…

— Я очень люблю творчество Ивана Арбиты. У меня много песен на его стихи. Считаю, что у него волшебный талант. Бывает, читаешь стихи, так и эдак пытаешься сочинить мелодию, но не получается, надо много времени потратить, чтобы получилась песня. А у него не так. Я в свое время сблизился с особой группой людей – поклонниками Арбиты. Это целое движение, я их называю движение «арбитанистов». Там я познакомился с режиссером Русланом Тараховским. С ним у нас возникла идея организовать концерт «Ырыа туохтан уескууруй?». Я должен был за короткое время сочинить много песен на его стихи. Если бы это был другой поэт, то вряд ли получилось, а на стихи Ивана что бы я ни выбрал, сразу возникала мелодия, какую бы страницу ни открыл – в голове уже песня. Такого у меня никогда не было. Руслан просил сочинить хотя бы семь песен. А когда я опомнился, у меня была 21 песня на слова Арбиты. Это был рекорд.

Иногда мне кажется, что душа поэта рядом со мной. Он сам указывает, что делать, как делать. Я чувствую это. Был случай. Как-то в один зимний вечер мы с друзьями-артистами решили погадать на блюдце. Вызывали  многих, но никто не явился. Обратились к духу Ивана Арбиты. Он пришел сразу. Я никогда не верил в спиритизм, но тут… Блюдце кружилось и вертелось, аж мурашки по коже. Сначала он сделал замечание, что в алфавите нет якутских букв. Мы попросили прощения, и он начал говорить с нами по русскому алфавиту. Я спросил, получится ли наш концерт, он ответил: «Уеьээ уунуе». В общем, в ту ночь много о чем спрашивали у него, и он всем ответил.

 — Я слышала, что когда-то с тобой пел дух (абааhы)? У якутов есть поверье, что он соревнуется только с великими певцами. И его во что бы то ни стало надо перепеть, если дорога жизнь. Это правда?

— (Смеется). Нет, такого не было. Но я слышал, что духи соревнуются с великими певцами. Я себя таким не считаю. Они, наверно, поют с такими людьми, как Сергей Зверев – Кыыл Уола, Афанасий Федоров и т.д. С талантливейшими якутскими олонхосутами, тойуксутами. Еще я слышал, что духи (абааhы) соревнуются с людьми в мигании. Кто раньше мигнет, тот проиграл. А если проиграешь, то тебе конец. Поэтому в старину люди вешали череп лошади на своих алаасах. Абааhы приходит и соревнуется с черепом, а черепу хоть бы что, у него и глаз-то нет, пустые глазницы, не мигает. Вот и проиграл абааhы и не приходит больше в тот алаас. Такие байки.

— Павел, от тебя, от твоих песен исходит какой-то трагизм. Говорят, очень хороший певец не может быть счастливым. Ты счастлив?

— Нет. Век человека слишком короток, чтобы успеть найти свое счастье. Живешь – учишься, набираешься опыта, захотел наконец счастливым стать, но, оказывается, ты уже стар для этого. (Смеется).

— Мне кажется, для тебя критерий счастья совсем в другом, не как у всех.

— Да, я не создан для семьи. Я живу, дышу только творчеством, только своей работой. Работа всегда была и будет у меня на первом месте. Такой вот я человек. Это во мне заложено свыше, такая у меня миссия. Когда хочу чем-нибудь другим заняться или ставлю другие приоритеты, мне как бы сверху идет предупреждение, и у меня ничего не получается. Я в гармонии, только если в творчестве. Мне 40 лет, я созрел для серьезной работы, для хорошего качественного творчества. Наступает мое время, и я еще много чего сделаю. Просто жду свою Музу. А она скоро придет.

 Беседовала Любовь ГОТОВЦЕВА

Фото Панкратий ПЕТРОВ и из личного архива героя